Человек не предназначен для поедания рыбы. Это противоестественно. Хотя бы потому, что в природе они друг с другом встречаются крайне редко. А если и встречаются, то лишь при крайне трагичных для одной из сторон обстоятельствах. Несколько примеров.
При встрече человека и рыбы где-нибудь на Амазонке действительно происходит поедание. Но не то, которого хотелось бы человеку. При дожде из рыб будет не рада уже сама рыба. Внимательный читатель заметит, что рыбные дожди прекратились одновременно с деятельностью Святой Инквизиции. (О взаимосвязи этих прекращений поговорим как-нибудь в другой раз). Во всех остальных случаях нахождение рядом с человеком любого количества рыбы означает, что человек либо мёртв, либо готовится. Эта идея выражается в традициях многих народов — например, итальянского. Скептики возразят: в природных условиях с рыбой прекрасно встречается медведь. Но эта идея не выдерживает критики: вы когда-нибудь ели сырую рыбу в костюме мокрого медведя? А что думает об этом рыба?
Итак, поедание рыбы человеком противоестественно. Поэтому трудно придумать что-то более манящее, чем фосфорная диета. Появление рыболовства, нарушив нормальный ход вещей, сблизило человека и рыбу на опасное расстояние. Легендой о смертельной рыбе фугу вас будут пугать в каждом уважающем себя японском ресторане, хотя, конечно, никто из отравившихся ничего подобного на самом деле не рассказывал.
С ресторана-то всё и начинается. Но не у всех. Бывает, начинается и с банки консервов. Вот, например, шпроты. Рыбы такой — «шпроты» — не существует. А на каждой же банке написано, что внутри лежат именно они. Подозрительно? Ещё бы. В общем, после того, как начнётся, нужно ждать попыток самостоятельно приготовить рыбу. Потому как смертоносную рыбу фугу вам просто так никто не продаст, а приготовить шпроты никак нельзя вовсе. Разве что положить их, солнечные, на ароматный прямоугольник чёрного, и нести, нести аккуратно ко рту — обязательно одной рукой, потому что другая уже занята, и надо успеть, пока не согрелось и не расплескалось... Итак, началось: вы хотите самостоятельно приготовить рыбу.
Раньше как было? Рыбу сначала долго и нудно ловили. А как поймаешь, нужно огонь развести. Пока палочками о камни трёшь, рыба вся протухнет. Глядишь, и обойдётся. Потом тоже удобно было. Стоишь в очереди, а рыбы-то и нет. Или есть, но дома закончились спички. Пока стоишь за ними, рыба снова протухает. И снова обошлось. Сейчас же запросто может и не обойтись. Очередей нет, рыбы полно, и спички давно не нужны. Микроволновка-то работает без спичек.
Бывало, газовую духовку пока разожжёшь... Это когда у тебя и рыба есть, и спичек почти целая коробка. И на радостях встаёшь у плиты в удобное, но не очень приличное положение, и давай одной рукой кнопку жать, а второй — спичкой внутрь плиты тыкать. Тут спичка тухнет, и третьей рукой в самый раз поджечь бы новую. Но третья рука появляется, только когда наешься рыбы фугу. А её-то мы приготовить как раз и не можем.
То ли дело микроволновка! Воду — в миску, рыбу — в воду, всё вместе — на стеклянный круг, дверцей хлоп, и, недолго думая, жать на кнопку. Вот тут-то начинается по-настоящему. Первые несколько оборотов ничего не происходит. Рыба лежит, как обычная; ничего не подозревающий кулинар вглядывается в сетчатое окошко; слегка хрипит магнетрон; бегут размеренно цифры. В общем, ничто не предвещает. Но стоит на секунду отойти от дверцы, убрать руку со стоп-крана, как рыба открывает глаз. Не то, чтобы раньше он у неё был закрыт. Но она его открывает. Хорошо, что этого никто не видит. Затем её бока приходят в движение, будто давно умершая наша рыба только что проплыла не менее, чем полумарафон, отчего вот-вот помрёт заново.
В каждом уважающем себя музее обязательно есть высушенное чучело рыбы-ежа в надутом состоянии. Почему никто не надувает ежей сухопутных, неизвестно. Равно как остаётся загадкой и способ надутия музейной рыбы. Зато с той, которая в микроволновой печи, всё очень наглядно. Пока мы отвлеклись на музей, она уже надулась до схожести с глобусом какой-нибудь небольшой страны. Если у вас есть возможность сбежать в эту страну — бегите. Потому что остановить процесс уже нельзя: через секунду глобус превратится в карту полушарий с разрывами по всем имеющимся меридианам и принудительным отделением Гондваны от Лавразии. Превращение это произойдёт посредством выворачивания рыбы наизнанку через имеющиеся в ней естественные отверстия. Затем в каждом полурыбии с липким плеском лопнет глаз. Но это — ещё не беда.
Беда даже не в том, что выглядит всё это ужасно и печку теперь не отмыть. Представили? А пахнет... Этого вы представить, скорее всего, не сможете. Пахнет значительно хуже, чем выглядит. И вот это — уже беда. Ещё какая беда! Микроволновая печь негерметична. И даже снабжена вентилятором, который дует наружу. Вентилятор нужен, чтобы из остатков микроволновой кулинарии не возродилась какая-нибудь жизнь; скорее всего, чуждая и наверняка — враждебная. Так что весь воздух из микроволновки на всякий случай выдувается в окружающий мир. Пока он не пахнет вывернутым наизнанку глобусом рыбы, жизнь в окружающем мире находится в относительной безопасности. В конце концов, у нас что ни год через два, то конец света. Привыкли. А вот если из микроволновки запахло варёной рыбой — значит, уже поздно. Дело — труба.
Если бы у Наполеона была микроволновка, он угодил бы на остров Святой Елены именно за рыбу. Там же он мог укрыться, если бы микроволновка была у его врагов. Потому что спастись от варёной рыбы можно, только будучи отделённым от источника запаха тысячами миль морского бриза. А если вдруг подует рыбный ветер, то где-то в крепости от прошлого Наполеона должно остаться немного мышьяка...
Этот ветер перемен навсегда мог бы извратить историю человечества. Пассажиры самолётов выходили бы в гулкие пустынные терминалы. Экипажи подводных лодок возвращались бы в безлюдные доки. Открывались бы гермодвери метро, и люди, щурясь, поднимались бы в необитаемый теперь мир. И всё это из-за того, что вам захотелось жрать и потянуло на экзотику.
Как же готовить рыбу в микроволновой печи? Очень просто: никак.
Комментариев нет:
Отправить комментарий