Ещё один символ моего любимого уголка Москвы почти вернулся на исходную позцию. Почти — потому что ещё не доделали. И потому, что вернули не совсем туда, откуда забрали. А как минимум на несколько десятков метров выше. Получилось хорошо и правильно.
Построили ангар, собрали внутри, прикатили толстый и важный финский кран. Теперь вот приваривают башмаки. Сами герои труда пока скрыты стыдливым тюлем (как будто никто не знает, кто там внутри).
Очень хочется обойтись без анализа политической ситуации. Мне почти всегда хочется обойтись без анализа политической ситуации. Особенно сейчас. Потому что, по большому счёту, возвращение «Рабочего и колхозницы» — это вопрос этический, лежащий в плоскости «взял — положи на место». Не более, и не менее.
Пройдёмся вокруг, посмотрим, что получилось. (На всякий случай напомню: на все картинки можно нажимать).
Построили ангар, собрали внутри, прикатили толстый и важный финский кран. Теперь вот приваривают башмаки. Сами герои труда пока скрыты стыдливым тюлем (как будто никто не знает, кто там внутри).
Очень хочется обойтись без анализа политической ситуации. Мне почти всегда хочется обойтись без анализа политической ситуации. Особенно сейчас. Потому что, по большому счёту, возвращение «Рабочего и колхозницы» — это вопрос этический, лежащий в плоскости «взял — положи на место». Не более, и не менее.
Пройдёмся вокруг, посмотрим, что получилось. (На всякий случай напомню: на все картинки можно нажимать).